Читаю сейчас в нашей прессе воспоминания очевидцев и комментарии историков и диву даюсь: они всё продолжают врать, будто в народе не было тогда никакого ликования, а была, скорее, озабоченность. Что, мол, солдаты-новобранцы не в припрыжку бежали на фронт, а угрюмо грузились в товарные вагоны...
А я вот почему-то склонен верить сообщениям известных мне непосредственных участников тогдашних событий. И все они почему-то в один голос рассказывают о величйшем подъёме оптимизма в австрийском обществе. О том, как юноши рвались на фронт, опасаясь, что война может закончиться без их участия, о том, как даже скептики размягчались на фоне шквала пропаганды, сопровождавшегося изобилием товаров народного потребления. И даже откровенные противники Гитлера были рады началу Второй мировой, потому что чувствовали в этом начало конца Гитлера.
А эти продолжают врать.
А я вот почему-то склонен верить сообщениям известных мне непосредственных участников тогдашних событий. И все они почему-то в один голос рассказывают о величйшем подъёме оптимизма в австрийском обществе. О том, как юноши рвались на фронт, опасаясь, что война может закончиться без их участия, о том, как даже скептики размягчались на фоне шквала пропаганды, сопровождавшегося изобилием товаров народного потребления. И даже откровенные противники Гитлера были рады началу Второй мировой, потому что чувствовали в этом начало конца Гитлера.
А эти продолжают врать.